Неохотно отстранившись, я взглянул на нее и сказал одними губами:

— Это было так приятно.

— Знаю, — прошептала она.

Я провел большим пальцем по ее губам, так сильно желая большего.

— Я слышал, как вы целовались, — равнодушно сказал Олли.

Лицо Иден покраснело, когда мы повернулись к нему.

Я прочистил горло.

— Слышал, да?

— Ага. Довольно отвратительно, — подтвердил он, не отвлекаясь от устройства.

— Не груби, Олли, — нахмурилась Иден.

— Все нормально, — сказал я. — Он высказал свое мнение. Я тоже думал, что это отвратительно, когда мои родители целовались. Это понятно.

Олли сморщил нос.

— Зачем вообще люди это делают?

Иден ответила:

— Это способ показать привязанность.

— Почему бы просто не обняться? Не так слюняво.

— Потому что взрослым нравится целоваться. И мы не обязаны ничего объяснять, — сказала она.

Я был немного озадачен тем, как ему объяснить, но хотел попытаться. В голове возникла мысль.

— Я могу попробовать объяснить. Может, когда ты станешь старше, то поймешь. Объятие — как мороженое, да? Милое и приятное. А поцелуй с правильным человеком, как десерт с мороженым, шоколадным сиропом и вбитыми сливками — полный комплект. От него кружится голова. Знаешь, когда ешь что-то и вдруг начинаешь мычать про себя от того, что это очень вкусно? Вот на это похож поцелуй.

— Напомни мне не брать десерт с мороженым.

Мы с Иден посмотрели друг на друга и рассмеялись.

Наконец, нам удалось дойти до места, где можно взять поднос.

— Олли, здесь ты будешь моим гидом по еде. Доверяю мнению эксперта.

После изучения надлежащим образом ароматов, Олли выбрал салат с соусом «Тысяча островов», жареную курицу с чесноком и картофельным пюре, а на десерт зеленое желе со взбитыми сливками.

Верный своему слову я взял все то же, что и он.

Заплатил за всех, и мы нашли кабинку.

Олли просто обожал еду. Он ел так, будто завтра не наступит. Так же было с моим куриным пирогом — съел все до последней крошки на тарелке, а потом еще попросил добавки. У меня появилась теория, что из-за отсутствия зрения, его вкусовые ощущения усилились. Еда стала гораздо важнее и приятнее остального.

Пока я наслаждался вкусной едой, мое внимание было сосредоточено на Иден: мой член дергался каждый раз, когда она облизывала губы. Этот поцелуй был лучшим в моей жизни, мне до смерти хотелось снова попробовать ее.

Отчаянно нуждаясь отвлечься от мыслей о сексе, я спросил:

— Так, Олли — это сокращение от чего?

— Оливер. Наша мама была частично француженка, — ответила Иден.

— Возможно, поэтому мне так нравится картошка фри. (Примеч.: игра слов French/fries, французский/фри), — сказал Олли.

— Возможно, — усмехнулся я. — Если задуматься, я тоже люблю картошку фри и на четверть француз. Ты верно думаешь. Это все объясняет. В любом случае, Оливер — крутое имя.

Посмотрев на них обоих, я увидел, что у Иден и Олли одинаковые носы. Но на этом их сходство заканчивалось.

Поймав меня за разглядыванием, Иден покраснела. Если она так краснела от одного лишь взгляда, интересно, какой будет ее реакция на другие мои действия с ней. Мы делали кое-что перед камерой, но есть огромная разница между виртуальной близостью и настоящей. Было странно думать, что хоть она и видела, как я кончаю, наши тела не прикасались друг к другу.

У нее не было никого два года. Несмотря на сексуальную природу ее работы, эта скромная девушка передо мной была настоящей Иден. Все, что она делала перед камерой, было представлением. Теперь я это видел.

Олли прервал мои мысли:

— Мы можем сходить с Райдером в батутный парк?

Иден подумала об этом немного и сказала:

— Нет, не думаю, что это хорошая идея, учитывая швы на твоей голове.

Я взъерошил его волосы.

— Батутный парк, да?

Олли отпил лимонада и кивнул.

— Называется Bounce. Там супер круто. Я ходил туда один раз на день рождения.

— Да, — сказала Иден. — Но там была маленькая группа детей в отдельном помещении. Мы не можем просто так прийти туда без предупреждения, когда оно открыто для людей. Там будет балаган, и кто-нибудь стукнет тебя по голове. Ты все еще восстанавливаешься.

Олли выглядел разочарованным, но согласно кивнул.

— Ты права.

Интересно, сколько раз из-за отсутствия зрения Олли приходилось отказываться от того, что остальные принимают как должное. Он был таким зрелым. Большинство одиннадцатилеток доставали бы родителей, пока не добились бы своего. Но Олли было достаточно сказать только раз, и он тут же приходил к выводу, что Иден действовала лишь в его интересах. Он был чертовски хорошим парнем. За то короткое время, что я его знал, мое восхищение этим пареньком не имело границ.

Я почесал подбородок.

— Знаешь, что я люблю больше батутов?

— Что?

— Стэндап выступления на «Ютуб». Хочешь пойти домой и послушать?

Он улыбнулся.

— Ага.

Позависав с Олли и оставив его в комнате, я вернулся к Иден на кухню.

Внимательно прислушался к звуку его устройства. У этого парня были суперчувствительные уши. Когда стало ясно, что он занят чем-то, что даст нам немного уединения, я посмотрел на Иден. Ее взгляд затуманился, и я мгновенно понял, о чем она думала. Я тоже думал об этом.

Не тратя ни секунды, я прижался к ее губам своими. Мы продолжили с того места, где остановились в ресторане. Будто наш поцелуй был на паузе весь вечер, а мы просто заново его запустили.

На вкус она была просто невероятна. Пока исследовал ее рот языком, я чувствовал себя гребаным подростком — таким возбужденным, таким жаждущим. Я не знал, куда деть руки, потому что они хотели быть везде, прикасаться сразу ко всему. Я решил запустить пальцы в ее прекрасные длинные волосы, которые пахли цветами и кокосом.

Спустил руки по ее спине и остановил на попке. Я жестко ее сжал и прижал к себе.

Спустившись губами ниже, я начал посасывать ее шею, останавливаясь каждый раз, чтобы посмотреть, как ее кожа становится из белой розовой. Блядь, это так заводит.

Я действительно пытался остановиться, но не смог устоять и начал целовать, буквально поглощая, ее грудь сквозь материал платья. Ее твердые соски выпирали под одеждой, и я обвел языком левую вершинку.

Сомкнув руки у меня на затылке, она вернула меня к своим губам. Звуки, которые мы издавали, просто убивали меня. Я знал, она почувствовала мой стояк. Нельзя отрицать, насколько твердым я был, и мне больше ничего так не хотелось, как трахнуть ее на этой стойке. Я все бы отдал за это — за то, чтобы обернуть ее ноги вокруг моей талии и вылить в нее все отчаяние.

Но я знал, что сейчас мое тело двигалось отдельно от мозга. Хоть перспектива заняться сексом с Иден была удивительной, все же стоило остановиться.

Прервав поцелуй, я прижался лицом к ее шее.

— Я хочу тебя.

— Я тоже хочу тебя, — задыхаясь, сказала она.

Я посмотрел ей в глаза.

— Не думаю, что ты понимаешь, насколько.

Дыхание Иден стало еще тяжелее.

— Я боюсь.

— Знаю. Вот почему я остановился, хоть и не очень хотел. Знаю, ты не готова.

— Я имею в виду, ты уезжаешь через сколько, несколько дней?

— Уеду, но обязательно вернусь.

— И что потом?

Я честно ответил:

— Не знаю.

— Ты собираешься летать туда-обратно, лишь чтобы через год прийти к выводу, что между нами ничего не выйдет?

— Иден, мне кажется, ты забегаешь далеко вперед.

— Так ли это? Из этого ничего не выйдет. Неважно, насколько сильно нас влечет друг к другу, мы просто находимся в двух разных местах в жизни. Поэтому я не хотела…

— Знаю. Ты не хотела встречаться со мной. Я нарушил наше соглашение, чтобы найти тебя. И ни секунды не сожалею. Я не знаю, что случится завтра. Действительно не знаю. Лишь знаю, что чувствую сегодня. А чувствую я намного больше, чем когда-либо в своей жизни. Но больше всего я чувствую благодарность. Благодарность за то, что ты в порядке, — я указал на комнату Олли, — благодарность за то, что мне посчастливилось познакомиться с этим пареньком. За один день знакомства он меня вдохновил не торопиться, быть лучшим человеком. — Я провел пальцем по нижней губе Иден. — Я благодарен, что поцеловал эти губы. Потому что часть меня понимала, что у меня не было никаких шансов, что это случится.