— Тогда почему ты этим занимаешься?

Я потер глаза и усмехнулся.

— Без понятия. От скуки, наверное?

Лорена указала на меня пальцем.

— В этом и проблема. На тебя все время бросаются эти putas (исп. шлюхи). Тебя больше ничто не интересует. И сейчас ты перешел к порно и проституткам.

Я поднял указательный палец.

— Эй, чтоб ты знала, я никогда не снимал проститутку. И даже не планирую. Не то чтобы в этом было что-то плохое. Но мне не нужно за это платить, если ты меня понимаешь.

— Ты платишь этой камгерл, не так ли?

Верно подмечено.

— Да, но это другое… наверное. Это просто невинное развлечение. И я ей плачу лишь за то, чтобы она мне пела. — Я рассмеялся, понимая, как безумно это звучало — платить какой-то девушке за то, чтобы она мне пела.

— Она поет?

— Среди прочих талантов, да. В первую ночь, когда я на нее смотрел, она пела «Голубое небо». Мама пела мне эту песню. Поэтому это и шокировало. Вот так она привлекла мое внимание.

— Это, и ее большие tetas (исп. сиськи).

Я едва не выплюнул свой кофе.

— Ага. Они отличные. Действительно отличные. — Я прочистил горло. — В общем, мне будто суждено было услышать эту песню или типа того. И в процессе… я понял, что мне нравится на нее смотреть.

На секунду она перестала складывать белье.

— Mijo (исп. сынок), тебе нужно заняться совсем противоположным. Перестань встречаться со шлюшками и смотреть это порно, найди хорошую девушку, с которой ты сможешь остепениться. Кого-то, кто будет о тебе заботиться. Как одна из моих племянниц.

О, Боже. Началось.

Я скривился.

— Не обижайся, но уверен, что у последней племянницы, с которой ты пыталась меня свести, на лице было больше волос, чем у меня. Милая девушка, но у нее действительно была щетина.

Лорена засмеялась, потому что она знала об этом, когда сводила меня с ней.

— Хорошо, может, не Адриана, — сказала она. — Но у меня их много. Двадцать племянниц. Есть из чего выбрать. Я знаю, тебе нравятся симпатичные.

— Ну, это поможет, если у меня не появится желания остановить наше свидание и купить бритву, чтобы побрить ее лицо.

Лорена смеялась насчет племянницы, потому что знала, что это правда. У этой девчонки были усы.

— А что насчет другой моей племянницы Ларисы? Она всегда о тебе спрашивает, с тех пор, как я привела тебя тогда в церковь. У нее такое симпатичное лицо.

Лариса пыталась отсосать у меня в гардеробе церковного коридора спустя тридцать минут после знакомства. Я очень не хотел портить идеальное представление Лорены о своей племяннице, поэтому не раскрывал эту информацию. Я наслаждался агрессивными женщинами, но не настолько агрессивными.

— У нее определенно хорошее лицо, — пошутил я, не уверенный, поняла ли она. (Примеч.: игра слов, give face можно перевести и как «делать минет»).

Лорена бросила полотенце, которое складывала, в меня.

— Знаешь, я сказала твоей матери перед смертью, что присмотрю за тобой.

Ого.

— Я не знал об этом, Лорена. Она попросила тебя об этом?

— Ну, нет, но я сказала ей, что сделаю это, и это ее обрадовало. Поэтому я чувствую ответственность. Понимаешь? — Казалось, она сейчас расплачется.

Лорена служила экономкой у моих родителей. Она была частью семьи. Когда в восемнадцать я съехал жить отдельно, мама послала ее работать на меня, зная, что Лорена поддержит меня. Поначалу я не был рад — не хотелось быть под чьим-либо присмотром. Но становясь старше, научился ценить то, что мою спину кто-то прикрывает, особенно после смерти мамы.

В то же время, Лорена знала, что я поддержу ее. Она никогда не просила о помощи или дополнительных деньгах, но не было ничего, что я бы для нее не сделал. Я на самом деле считал ее второй мамой и был благодарен, что она присматривала за мной и заботилась о моем благополучии. Мой отец, который хотел как лучше, никогда не замечал, что происходило в моей жизни, а после смерти мамы и подавно. В итоге, он погрузился в работу глубже, чем когда-либо. И я не мог его винить.

Поэтому, в то время как мой отец был слеп, Лорена видела все. И не судила меня. Она была со мной, когда я был разрушен после разрыва с Мэллори. С тех пор она наблюдала за множеством женщин, уходящих из моей спальни. Несмотря на ее чувства относительно моих действий, она всегда следила за тем, чтобы мои простыни были чистыми. Никогда не грузила меня, пока я не спрашивал ее мнения.

И вот тогда она отчитывала меня по полной.

Глава 3

Райдер

Я говорил себе, что больше не буду заходить на страницу Монтаны Лейн, но сказать легче, чем сделать. Вдруг понял, что сижу ночью в одиночестве и неизбежно щелкаю туда «просто посмотреть, что она делает». Зависать с ней виртуально, стало привычным и комфортным. Я просил ее спеть еще раз или два, но в основном просто молча за ней наблюдал.

Во время общего чата она никогда не показывала больше, чем голую грудь. Но периодически исчезала, и я всегда задавался вопросом, что происходило во время этих приватных показов.

Я заходил к ней на страницу пять ночей подряд. Но сегодня было по-другому. Впервые, я решил попробовать что-нибудь.

Не знаю, чего я ждал, но мне просто хотелось ее для себя хотя бы ненадолго.

Я внес достаточно жетонов и запросил приват. На лбу выступил пот. Ведешь себя глупо. Так я думал про себя, удивляясь тому, что на самом деле нервничал предстоящему контакту тет-а-тет.

Она попрощалась с публикой и исчезла на несколько секунд. Потом мне предоставили доступ в приватную комнату, и затем она снова появилась на экране.

Монтана помахала.

— Привет, БогЭкрана. Как дела? Я уж думала, ты не попросишь.

Я напечатал.

БогЭкрана90: Привет. Ну и как это работает?

— Ну, знаешь, ты можешь разговаривать со мной в этой комнате или даже включить камеру, если хочешь, чтобы я тебя увидела. Но определенно, ты не обязан показывать свое лицо. Просто включи микрофон, чтобы я тебя слышала. Так мы сможем поговорить, и тебе не придется печатать. Это один из плюсов привата. Если предпочитаешь не разговаривать, можешь печатать.

Я не понимал, что смогу поговорить с ней или показать, как я выгляжу. Блядь. Этого точно не будет. Мне нужно быть наготове. Показать ей свое лицо было бы рискованно. Она могла выяснить мою личность. Меня привлекало это место именно из-за анонимности.

Но то, что она услышит мой голос, вреда не принесет. Я нашел кнопку включения микрофона и нажал на нее.

— Ты меня слышишь? — спросил я.

Она улыбнулась.

— Да. О, Боже, да. Привет. — Казалось, Монтана была рада.

— Привет, — улыбнулся я. — Ладно… круто. Я, очевидно, этого никогда не делал.

— Твой голос гораздо ниже, чем я представляла, БогЭкрана. Не такой, как я ожидала.

Подождите-ка.

Какого хрена?

— А чего ты ожидала? — спросил я, понижая голос еще больше.

— Почему-то я думала, что ты застенчивый, мягко говорящий мужчина. Твой голос приятный и низкий. У тебя действительно приятный голос.

Отлично. Она думала, что у меня голос, как у девчонки. Молодец, Райдер.

— Спасибо. У тебя тоже. То есть, не низкий. Но приятный.

— Я тебя понимаю.

— Особенно, когда ты поешь. Очевидно, ты уже знаешь, что мне нравится твой голос, — заметил я.

Она передвинулась, скрестив ноги.

Казалось, ей было комфортно со мной.

— Ага. Меня все еще сбивает с толку, что ты хочешь лишь слушать мое пение. Полагаю, ты хотел этого приватного времени для других причин. Что бы ты хотел, чтобы я для тебя сделала?

Эм-м-м… черт. Я был таким наивным? Она считала, что я позвал ее сюда для каких-то виртуальных сексуальных услуг. Безусловно, я бы с удовольствием попробовал что-нибудь этакое с ней сейчас — я был чертовски возбужден — но не мог попросить ее о чем-нибудь. Мне казалось это чем-то противным.